Высокий полет Николая Пимкина

Памяти Вити Степанова.

Ну, что, Коля ... вопрос первый: как тебе вообще это пришло в голову?
А мне это вовсе и не приходило в голову.
То есть как?
Это была идея нашего капитана Алексея Шустрова. Более того, я вообще не хотел идти на Чо Ойю. Я бы предпочел Эверест или повтор Дхаулгири - полтора года назад мы остановились там на 7400 м. Но команда решила иначе: Чо Ойю - не самый страшный восьмитысячник, то есть достаточно большой процент экспедиций заканчивается успешно. Я не ощутил достаточной мотивации и стал сомневаться в целесообразности моего участия. Видишь ли, любая гималайская экспедиция - это ведь в первую очередь огромные финансовые затраты. А за такие деньги эта гора для меня особого интереса не представляла.
Неизбежный совковский вопрос: за какие деньги?
Каждый выложил примерно по 7000 долларов. Чем платить такие деньги, поехал бы спокойно полазал в Крыму или на Кавказе.
Как же ты все-таки очутился на Чо Ойю?
А меня просто взяли на "слабо". Алексей почувствовал, что я не хочу идти, и спросил, не хочу ли я слететь с вершины на параплане. Я осведомился, реально ли это? А он сказал, что знает человека, который сделал ЭТО. Мы поехали в Шамони полазать и полетать, и познакомились с этим человеком. За бокалом пива он и рассказал мне, как ЭТО делается.
Кто он?
Его зовут Рассел Брайс. Это профессиональный альпинист с большой буквы. Новозеландец, живет в Шамони. Они вообще слетели оттуда втроем. У них был тандем, но третьему оказалось настолько влом топать вниз пешком, что они и его как-то прицепили, сели на кусок пенки, разогнались ... и здравствуй, базовый лагерь!
Что за параплан ты повез на гору?
Вот, кстати, и параплан мне тоже дал Рассел. Совершенно безвозмездно. Это был японский Falhawk 28 м2, класс стандарт, рассчитанный на груз до 150 кг с оттяжками для подвески пассажира. Вес купола 6 кг. Взял в Питере две горных подвески - лишний вес, но в скалолазных беседках лететь не хотелось.
То есть, ты планировал полет с пассажиром?
Безусловно. Мы затащили на гору параплан и 2 подвески.
Как ты готовился к прыжку?
Да, в общем, никак. 4 дня полетал в Шамони без солнца и термиков. Опыта горных полетов у меня фактически не было: один прыжок в Адыл-Су, да на этом аппарате я спрыгнул с пупыря на Тибете на 4700 м во время заезда. То есть, мой налет на этом параплане составлял 3 минуты.
Ээ ... тебя это, мягко говоря, не тревожило?
Ты знаешь, я с самого начала надеялся на какую-то удачу, потому что перед этим был ряд экспедиций, из которых я возвращался без горы. По закону средних чисел, должно было, наконец, повезти.
А если бы не повезло?
Запасной вариант был съехать с горы на лыжах. Так что, мы еще и две пары лыж на гору тащили.
Ну, хорошо. Давай теперь ближе к делу: какого числа вы поставили базовый лагерь?
Так, дай подумать ... 27-го мы вылетели, 28-го в Катманду, 3 дня организационных, потом Китай, Тибет, два дня пешком ... где-то числа 7-го. Апреля.
Каким маршрутом восходили?
По классике. С севера.
Как базовый лагерь?
5700 м - это выше Эльбруса. Это вообще самый высокий базовый лагерь в мире. А мы еще очень быстро туда поднялись, и все сильно страдали от горняшки - акклиматизации то толком не было. Так, что состояние у всех было просто отвратительное. Да еще и погода мерзкая - выпало много снега, холодно.
Сколько промежуточных лагерей ставили?
Всего было три выхода. За два дня поставили первый лагерь. Затем второй на 7000 м, и на следующий день мы с Димой Сергеевым поставили третий на 7300 м. Там переход небольшой, но восемь веревок льда. На 7600 м китайцы оставили свою палатку, что нам очень помогло. Они появились на горе за неделю до нас. А когда мы так шустро начали подъем, просто выпихнули свою штурмовую тройку на вершину - в этой палатке мы потом обнаружили кислород и стероиды. Они официально объявили, что мы можем пользоваться их палаткой, и это очень облегчило нам жизнь, потому что нагружены мы с Димой были совершенно ужасно: я тащил рюкзак, параплан, подвеску и лыжи. Вес доходил до 30 кг.
Как же ты все-таки заволок параплан?
Вообще, план у меня был такой: поднимаюсь в первый лагерь - слетаю на параплане, во второй - то же самое, а затем - с вершины. Но состояние было настолько отвратительное, что здоровья хватало только на то, чтобы тащить необходимый для работы вес. Параплан валялся в базовом лагере, и я уже начал с тоской смотреть на него, понимая, что шансов слететь у меня немного. В принципе, занести на гору рюкзак, параплан и лыжи нереально. Поэтому я очень надеялся на помощь друзей. Но двоих мы быстро лишились: один ушел вниз через неделю, второй терпел до конца экспедиции, пока не выплюнул кусок бронхов. У всех был бронхит - терпели.
Идя в такую экспедицию, каждый знает, что придется преодолевать себя
Но поскольку получилось так, что на вершину мы пошли с Димой вдвоем, от первого лагеря я попер все это сам. А тут снег выпал - 20 - 30 см, так что пришлось еще и топтать (естественно, в основном Диме)! На одном участке - ледовая стенка 80?, три веревки (а это значит жумары), бутылочный лед - в общем, все кайфы - рюкзак меня просто откинул назад. Я повис в очень неудобной позе ... хорошо, что Дима был за мной. Он снял свой рюкзак, закрепил его на веревке, подошел ко мне, снял мой. И я сделал две ходки: сначала вытащил основной рюкзак, а затем - параплан с лыжами. На следующий день одну пару лыж мы оставили. Не дойдя до четвертого лагеря, на 7600 я оставил и вторую пару. Там был такой снежный кулуар, заткнутый каменной пробкой - я понял, что мне их будет туда не втащить. Правда, выше от них все равно толку бы не было.
Где были остальные?
Они вышли на день раньше, и по непонятной мне причине пошли на вершину прямо из третьего лагеря.
Почему?!
Я до сих пор не понимаю. Тем более, что накануне выпал снег до 40 см, им пришлось топтать, так что за день они добрались только до 4-го лагеря.
То есть, схватили холодную ночевку?
Да. У них не было ни спальников, ни горелок. На другой день они, несмотря на это, попытались прорваться вверх и протоптали еще метров двести. За четыре часа. Что, конечно, нам с Димой облегчило жизнь, так как первые полтора часа мы шли по их следам и встретили их на спуске.
Расскажи подробно о штурмовом дне.
Проснулись в четыре. Ночь, слава Богу, была не холодная -20 - 25?. Натопили снега. Тут важно заставить себя выпить как можно больше - воздух сухой, с дыханием теряешь по три литра в сутки минимум. Вышли в шесть. Обязанности распределили так: Дима налегке топчет, а я ишачу.
Твой суммарный груз?
Около 15 кг. У Димы - 7 кг. Но он топтал, так что досталось обоим.
Как шлось?
Погода была хорошая, а главное - была какая-то уверенность, что взойдем. Это видно даже на видео, что я снимал по дороге. К вершине подошли довольно уверенно. Ветер дул, как всегда, с Непала, и чуть ниже вершины я заметил хорошую стартовую площадку. Где-то часов в 11, когда до вершины оставалось часа 2, над ней образовалось облако, а вокруг солнца - радуга. Это - 100% показатель, что погода начинает портиться. Да и ветер стал усиливаться. Я понимал, что времени в обрез. Перед скальным поясом, за 50 м до вершины, я скинул рюкзак.
Во сколько вышли на вершину?
Где-то в пол второго. Это - площадка размером с 2 футбольных поля. Пока выходили на связь с базой, пока фотографировались, прошло еще полчаса. Ветер был уже метров 15. Я почувствовал, что полет нам не светит. Хотя Дима очень настаивал: видимо, кислородное голодание, да и в базовый лагерь очень хотелось. Технически то полет был возможен: думаю, мы бы все же продавились против ветра, т. к. плотность воздуха там очень мала - содержание кислорода на этой высоте - 30% от нормального. Но только в том случае, если бы у нас были помощники. Я просто не мог представить, как мы будем разворачивать параплан, пристегиваться на таком ветру - мы ведь уже совсем вымотались. Просто бы не хватило сил: после восхождения на восьмитысячник их и так остается минимум - дойти до ближайшей палатки.
Тем не менее: вы шли на вершину восемь часов, затем спускались до 4-го лагеря, и оттуда ты опять пытался улететь?
Очень уж вниз хотелось! Не дойдя 100 м до 4-го лагеря, я где-то час пытался стартовать в слабых роторных обрывках на 7700 м, пока не повалился без сил. Секунд тридцать не мог восстановить дыхание. Сейчас я понимаю, как мне повезло, что я так и не смог поднять купол.
Мы переночевали, а наутро Дима установил рекорд России по спуску на горных лыжах - он съехал с 7600 м. Положа руку на сердце, могу сказать, что это не меньшее достижение, чем полет на параплане. Усталость, рюкзак, тяжелый снег и крутой склон - идти пешком гораздо легче!
Пришли в третий лагерь, там Леша и Миша нас накормили, напоили. Я спросил, где Витя Степанов - он чувствовал себя хуже других (двумя днями раньше я вообще посоветовал ему спускаться в базовый лагерь). Ребята сказали, что он спустился во 2-й лагерь, где будет сидеть с видеокамерой и караулить наш полет. Надо сказать, что Витя сам парапланерист, очень хотел слететь со мной (но весил около 100 кг), страшно болел за нас и переживал.
Вершину ты покорил, хотя и гнался за двумя зайцами. Оставался парапланерный заяц?
План был такой: оставляю аппарат, спускаюсь в базовый лагерь, отдыхаю 3 дня, а затем, восстановившись, налегке снова выхожу наверх и лечу с того места, докуда дойду. До конца экспедиции оставалась еще неделя, еда была во всех палатках.
Человек предполагает, а Бог располагает?
Да уж ... беспокойство появилось при подходе ко 2-му лагерю. База сообщила, что Степанов пропустил уже 3 сеанса связи. Вообще-то, на это не очень обращают внимание - батарейки подсели или еще что-нибудь. Иногда бывает просто лень выходить на связь ... Нехорошо стало, когда я увидел занесенные снегом палатки и никаких следов человеческой деятельности вокруг. Открыв палатку, я увидел, что наш друг умер.
Судя по его позе, он умер во сне. Подошедший позже аргентинский доктор предположил "разрыв легочной артерии" (спровоцированный высотным кашлем). На этом наша экспедиция, естественно, и закончилась. Мы переночевали, а наутро решили спускать Витю к скальному выступу и похоронить, вырубив могилу во льду и привязав его веревками к скале.
При таких трагических обстоятельствах твое намерение лететь, наверное, было воспринято неоднозначно?
Да, я знал, что многие будут меня осуждать, но, во-первых, в моем физическом состоянии я все равно не смог бы реально помочь при транспортировке Вити - столько ночевок на горе плюс стресс - я мог нести только вес своего тела. А главное ... мне не просто это объяснить, но ведь в течение девяти дней душа человека находится с нами. Я чувствовал, что он где-то здесь. Ведь Витька очень хотел, чтобы этот полет состоялся! И я решил, что полечу с Витей. Он должен видеть, что мы смогли ЭТО сделать.
Итак, ты стартовал из второго лагеря на 7000 м?
Да. Решив принести максимальную пользу коллективу, я сделал попытку взять все наше имущество с собой. Поскольку разбег с грузом 40 - 50 кг невозможен, я надел лыжи. Ветра, к сожалению, не было. Слабенькие порывчики сбоку, сзади, снизу. Единственная попытка стартовать привела к тому, что купол толком не вышел, в то время как я начал разгоняться в сторону трехсотметрового сброса. Поскольку управлять лыжами я не мог, я просто повалился на бок, затормозив в 20 м от сброса. Меня подняли, развьючили, отнесли параплан наверх. Стало ясно, что грузового рейса не будет. Я снял лыжи и опустился на рюкзак. Наступило отчаяние: я понимал, что разбегаться я не смогу, а ветра не было. Тем временем ребята начали спускать Витю. Проходящий мимо Дима Сергеев осведомился "как мои дела?" Я ответил, что, похоже, сложу параплан и пойду вниз пешком. На что получил отповедь в категоричнейшей форме: "мол, взялся за гуж ...". Короче, чтоб я даже и думать не смел идти пешком. Меня это, видимо, встряхнуло. Я разозлился. А тут и ребята, работавшие на стенке, мне крикнули, что непосредственно под этим сбросом как раз и поддувает. Надо только подойти как можно ближе к обрыву. Действительно, у самого обрыва тянуло снизу более-менее стабильно, но я встал метрах в десяти, до купола доходили лишь завихрения, и параплан мотало из стороны в сторону. Повозившись минут 20, я разозлился уже довольно сильно: ветра нет, ничего не получается. Состояние было близкое к истерике. Повторяю, на эту возню уходили последние остатки сил, и никуда бежать я был не в состоянии. При этом у меня даже не было четкого представления, как я, собственно, буду стартовать. Я просто надеялся на какое-то чудо.
Дождался?
Спиной я почувствовал некоторое давление ветра, расправил крыло, почувствовал, что ветра хватит для заднего старта. Дальше все происходило очень быстро: я потянул за стропы, аппарат мигом вышел, я притормозил, и одновременно прыгнул вниз головой, спиной вперед. Все это я делал неосознанно. Упал на спину и, глядя на купол, помчался на спине вниз по склону.
Но тебя при этом сняло?
Нет. Я глиссировал на спине со снегу все быстрее и быстрее. Не помню, на рюкзаке или на боку, но то, что я вылетел с этого отвеса в горизонтальном положении головой вперед - это подтвердили все. Ниже меня выдавал веревку Миша Гаврилов, а остальные ребята к тому времени уже развесились на стенке, спуская тело Вити.
Крыло вело себя нормально?
Идеально! В противном случае я точно так же вылетел бы с этого обрыва, только без крыла. Повторяю, в этот момент я просто отдался в руки Божьи. Со стороны скорость отрыва оценили, как 70 км/ч. Голова у меня работала неважно, но я помню, что скорость была действительно ужасная - какой-то жуткий визг строп ... Видимо, я действительно какое-то время просто падал, пока крыло не поймало поток. Слава Богу, в воздухе меня развернуло ногами вперед, бросило в сторону (видимо, в момент разворота я нагрузил клеванту, а в таком разреженном воздухе ход клевант допустим в пределах 10 - 15 см). Секунд 20 я не мог отдышаться: затраченная при старте энергия, выброс адреналина ... Не до темноты в глазах, но ... Придя в себя, я с ужасом обнаружил, что 20 кг рюкзак отбросил меня назад и держит в горизонтальном положении. Руки вытянуты к клевантам, ничего кроме купола не вижу. Поэтому весь полет, т. е. минут 20 мне пришлось удерживать себя в сидячем положении, захватив свободные концы локтевыми сгибами. Под конец у меня уже сводило бицепсы от напряжения.
Где-то через минуту, я сделал разворот на 360?, чтобы показать, что со мной все в порядке. На уровне лица у меня была подвешена рация: ребята пытались меня вызвать, но я просто не мог разжать руки, чтобы нажать кнопку.
Что было в воздухе?
Аэрология над лагерем сложная: он расположен на морене, с одной стороны ледник, с другой - прогретый километровый склон. К двум - трем часам дня он как раз прогрелся. В общем, болтанка была приличная. Выйдя над мореной метрах на пятистах, я увидел, что меня тащит вверх, причем с приличной скоростью.
Страшно было?
Было довольно страшно, но не так, как на первом моем чемпионате СНГ, когда на высоте 1 км я увидел под ногами свои воздухозаборники.
Так как же ты сбросил высоту?
Зашел над ледником и стал аккуратно спиралить. Вообще-то, был достаточно безопасный вариант сесть на снежное плато с другой стороны ледника, но идти оттуда было влом. Да и азарт какой-то появился: пришли то мы вторыми, а сейчас на морене стоял уже десяток команд со всего света. Когда тренер увидел, что я лечу, он, конечно, так завопил, что все вывалили из палаток. Я увидел, сколько народа меня встречает, и решил: рискнул на старте, рискну и на посадке.
Что собой представляло место посадки?
Базовый лагерь, куча палаток, еще стадо яков пришло, и узкие полоски снега шириной метров по 5 - такие взлетно-посадочные полосы. Полосатая морена - в канавах то снег не вытаял. При заходе над посадкой я попал в жуткую раскачку. Тренер, Гурий Александрович Чуновкин, прокомментировал мой заход на посадку так: "Еще один". Они с Сергеем Кривоносовым оценили мою скорость в 60 км/ч. Помню мелькание палаток под ногами на страшной скорости. Я не думал, попаду ли я на камни, в палатки или в снег. Была только одна мысль: скорее коснуться земли. Просто ощутить твердь под ногами
Ну и ...?
Видимо, все-таки какой-то опыт сказался. Несмотря на эту раскачку, удалось выйти над одной из узких полос снега, что было мочи дернуть за клеванты и на удивление удачно приземлиться. Я воткнулся в снег, купол улетел вперед и перекинулся через буддийские молитвенные флажки, натянутые на веревках.
Как символично ...
Я повторяю, я на 100% уверен, что это был наш с Витей полет. Я - не сильно религиозный человек, но я отчетливо понимаю, что на тот полет я просто вверил себя в руки Бога. В каждой фазе полета я находился в критическом положении - от старта до посадки включительно! Без ЕГО помощи мне бы это с рук не сошло.
Что почувствовал, когда сел?
Огромное облегчение. И острую радость, несмотря на то, что экспедиция окончилась так трагично.

Интервью записал Д.Яржембовский

Вернуться

Новости :: Фото галерея :: Клуб :: Школа :: Снаряжение :: Детская :: Приключения :: Места полетов :: Соревнования :: Рекорды :: Лислы и пуржи :: Библиотека :: Парадайджест :: Кайты :: Пишите :: Ссылки :: Конференция :: Выезды
Поддержка сайта www.brandpro.ru